И как долго может существовать этот «треугольник»? спросил меня молодой человек. Но прежде чем пойти к себе, Джим еще долго глядел на дом Рэдли. Благотворное воздействие целительной дисциплины не замедлило сказаться на моем душевном состоянии, и я готова была встретить предстоящие события с подобающим спокойствием, тогда как, застигни они меня раньше, я, вероятно, была бы не в силах не только подавить свои чувства, но и сдержать открытое их проявление. «Боже мой», воскликнула Джоана, «что же нам делать?» Джон сказал, что всё чрезвычайно просто; он устроит, чтобы тамошняя полиция немедленно разыскала бы экскурсантов — это у них и часа не займёт; он, кстати, сам хорошо знает местность и… «Послушайте», продолжал он, «почему бы мне теперь же не съездить туда на автомобиле, а вы пока переспите с Джоаной» (на самом деле, последней фразы он не добавил, но Джоана так страстно поддержала его предложение, что это могло подразумеваться). Я уже была в коридоре и только что собиралась затворить за собой дверь черной лестницы, как усиливающийся гул голосов известил меня о том, что дамы собираются покинуть свои комнаты.
Ганин цокнул языком: — Паспорт потерял, а потом был припадок, тут, перед самым домом. Через десять минут после этого звонка они снова ему позвонили, говорила с ним Вика. Как бы ни хотелось ему поверить в обратное, это совсем не сон. Я ослеп, когда у меня начался послетуберкулезный менингит рассказывал пациент. Я вернулась в сад и два часа сооружала крепость — на строительство пошла автопокрышка, ящик изпод апельсинов, бельевая корзина, стулья с веранды и маленький национальный флаг с коробки от жареной кукурузы, мае его дал Джим. Одновременно мужчина более упорядочен, чем женщина, а любая системность — это уже ограничение в информации.
Быть вместе — значит для нас чувствовать себя так же непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе. Я стараюсь любить всех людей… Иногда обо мне очень плохо говорят… Понимаешь, малышка, если ктото называет тебя словом, которое ему кажется бранным, это вовсе не оскорбление.
Бывают ситуации, при которых мы обижаемся, и нужно концентрироваться не на обиде, а на сохранении добродушия. Сперва матери: — Но они никогда не позволят… Потом отца: — Не позволят? Но мы не в детской! Разве кто-то может позволить мне больше того, что могу я сам? Теперь этот путь открыт для каждого, кто дерзнет! — Они не допустят, пойми! Они все перекроют, а любого, кто попробует пройти по твоему пути, предадут анафеме и отлучат от Церкви. Он спросил из темноты, можно ли войти в дом, на что я ответил – конечно, нет. Чем дольше человек лечится, отказываясь привести в порядок душу, тем тяжелее ему будет вернуться к мировой гармонии, и механизм отрешения от человеческого при обыкновенном посте и голодании может уже не сработать. Я знаю наверное, что она имела сношения с одним из тех немногих лондонских ростовщиков, которые охотно дадут огромную сумму за такую замечательную вещь, как Лунный камень, не задавая вам неудобных вопросов и не ставя неудобных условий. Что мы и сделали. Я встала и пошла во двор разыскать его.
Джим вскрикнул и бросился за мной, но они с Диллом меня не догнали. Она пока что не знала, как ответить на его вопрос, поэтому просто встретила его на полпути, подала руку и позволила свести себя вниз по лестнице и на улицу, на яркий солнечный свет первой субботы июня. Впереди еще однодва поля, затем только перейти дорогу — и я окажусь перед воротами Торнфильда.
http://1happyefolkk.livejournal.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий